НА ГЛАВНУЮ

 

«ПЕПЕЛАЦЫ» ЛЕТЯТ НА ЛУНУ

 

 

Глава 15

 

 

«Откуда падали капсулы с астронавтами?»

 

 

Часть 4

 

 

Подлинная история «Меркурия»

 

Поздним вечером 24 декабря 1968 года Фрэнк Борман, Джеймс Ловелл и Уильям Андерс сидели за праздничным столом, уныло уставившись в запеченную индейку...

Они вспоминали своих товарищей:  Гриссома, Уайта и Чаффи, которых при жизни зажарили в кабине корабля «Аполлон-1»...

 

27 января 1967 года стало черным днем в судьбе директора Центра космических полётов имени Маршалла Вернера фон Брауна.

Многообещающий дебют лунного корабля «Аполлон-1» превратился в национальную катастрофу...

До сих пор не утихают споры: что это было? Несчастный случай, халатность или злой умысел?

Это была злая халатность немецкого барона! После 6 лет «альтернативной космонавтики» он решил, что настало время создать настоящий космический корабль и взаправду отправить людей в космос! Вы только не удивляйтесь: все великие люди немного со сдвигом, ими движут честолюбие, тщеславие, азарт, желание быть первым...

Казалось бы, умный человек с высшим образованием, должен догадаться: театральный реквизит нельзя использовать по назначению! Он же ненастоящий!

Я уже не раз объяснял, что многие макеты американских космических аппаратов содержат непоправимые конструктивные ошибки, которые могут привести к фатальным результатам, например, взлетный модуль LM с «упертым соплом»...

Как реквизит для киностудии − сгодятся. При условии, что его не будут показывать близко специалистам...

Даже дети из школьного курса химии знают, что в чистом кислороде горит все: металл, пластмасса, ткань − все!

 

Как этого можно не знать, как?! Ведь это − школьные азы! Горит все, дотла. Даже железо. Алюминий горит лучше бензина!

У вас в кабине гироскопы, электроприводы, проводка, аккумулятор, куча электроприборов...

Появление искры − вопрос секунд. Далее − самовозгорание чего угодно...

Если бы «Меркурии» (6 пилотируемых полетов) или «Джемини» (10 пилотируемых полетов) хоть раз куда-нибудь летали с экипажем − трагедия «Аполлон-1» произошла бы на много лет раньше. Просто «Аполлон-1» должен был стать первой пилотируемой попыткой фон Брауна доказать вашингтонской бюрократии, что он не клоун...

Королев эти простые вещи понимал изначально, поэтому первый пилотируемый космический корабль «Восток» тип 3КА изначально проектировался под воздух стандартного состава. Несчастный случай, имевший место накануне старта Гагарина, подтвердил правильность этого решения: 23 марта 1961 года, в НИИ-7 ВВС, на 10 день пребывания в барокамере, где содержание кислорода было не 100%, а всего 40%, погиб член первого отряда космонавтов СССР Валентин Бондаренко. Погиб по нелепой случайности: ватка со спиртом упала на электроплитку и вспыхнула...

Подчеркну − этот случай никак не повлиял на конструкцию корабля «Восток», ибо чистый кислород был исключен с самого начала. 

Много лет спустя американцы сетовали: что же вы нас раньше не предупредили про случай с Бондаренко?!

Так вы же опытные, в космос летали! Сами должны понимать...

Руководитель NASA Джеймс Уэбб тогда, в 1967 году, очень двусмысленно прокомментировал гибель американских астронавтов:

 

«Мы всегда знали, что подобное случится рано или поздно... Кто бы мог подумать, что первая трагедия будет на земле?»

Директор NASA Джеймс Уэбб, 1967г.

 

Не совсем понятно, что именно разочаровало космического начальника больше: что погибли люди, или что это произошло на земле, и теперь будет следствие, разбирательства в Конгрессе и Сенате, проверки всей финансово-хозяйственной деятельности NASA...

Как было бы здорово (для Джеймса Уэбба), если бы они погибли в космосе − и концы в воду!  В океан − в прямом смысле!

 

Однако, я отвлекся. В тот Рождественский вечер из развлечений на столе у Бормана, Ловелла и Андерса была не только индейка. По телевизору, «в прямом эфире», транслировали праздничное обращение астронавтов Бормана, Ловелла и Андерса, которые, находясь на окололунной орбите, читали землянам главу Бытие из Библии...

Библия, молитва, это все хорошо. Только вместо бодрости навевает на скорбные размышления о судьбе товарищей с «Аполлон-1»...

 

Борману, Ловеллу и Андерсу предстояло через несколько дней трудное телевизионное возвращение на Землю, а позиция руководства не сулила ничего хорошего...

Вернее, если быть совсем точным, то никакого руководства не было вовсе − ни в стране, ни в NASA.

Еще накануне старта «Аполлон-7» − первого объявленного, как пилотируемый полет после январской катастрофы 1967 года, − ушел в отставку директор NASA Джеймс Уэбб. Ушел демонстративно, как крыса, за четыре дня до даты запуска − 11 октября 1968 года.

Ему, видите ли, 7 октября исполнилась круглая дата − 62 года! По случаю «юбилея» директор NASA решил, что пусть все идут к чертовой матери, а день рожденья дороже!

Представьте себе, что вы − директор NASA, вы шли к этому первому пилотируемому «Аполлону» долгих семь лет, осталось подождать четыре дня.

Это, как если бы Сергей Павлович Королев ушел на пенсию по инвалидности 8 апреля 1961 года, не дождавшись старта Гагарина!

Одним словом, «мужественный» поступок Джеймса Уэбба, который вовремя бросил капитанский мостик и сбежал, можете оценить на свое усмотрение.

Однако, ситуация с запуском «Аполлон-8» была еще более драматичной: демократы с треском проиграли выборы Ричарду Никсону, президент Джонсон доживал последние дни своего самого грязного за всю историю США президентства, полноценное руководство в NASA отсутствовало с октября месяца...  

Поэтому ситуация, в прямом смысле, была брошена на произвол судьбы.

 

Если говорить прямо, то вся история с одобрением миссии «Аполлон-8» выглядела как сговор и авантюра второстепенных персонажей.

14 августа 1968 года, дождавшись, когда Директор NASA Джеймс Уэбб уедет в зарубежную командировку в Вену, его тихий заместитель Томас Пейн собрал группу «заговорщиков» с участием фон Брауна, и поставил перед ними вопрос ребром: как они относятся к пилотируемому полету третьей летной ракеты «Saturn-V» SA-503 с облетной миссией вокруг Луны?

Хороший вопросик! На момент проведения совещания, космический корабль «Аполлон» не то, что вокруг Луны, он вокруг Земли толком не летал!

Об этом достаточно подробно описано в Главе №1 и Главе №2, так что повторяться не стану.

В этой связи совершенно в ином свете предстают пророческие слова, приписываемые фон Брауну на том самом совещании 14 августа 1968 года[22]:

 

«Если вы однажды решитесь на пилотируемый полет №503 («Аполлон-8»),

то уже не будет иметь никакого значения, как далеко вы зашли...» (Вернер фон Браун)

 

По сути, Томас Пейн спросил: нравится ли вам электрический стул? Фон Браун ему так и ответил: «Once you decided to man 503, it did not matter how far you went...»[22]

Я иногда ошибочно цитировал слова фон Брауна: «...как далеко мы зашли». Правильно не «мы», а дословно «Вы зашли» − обращается он к Томасу Пейну!

Каков вопрос − таков ответ! Дурных нет, и волочь хомут за всю компанию барон не желает!

 

А космическая гонка меж тем ускорялась. СССР со дня на день обещал наконец-то отправить очередной космический корабль «Зонд-7» с экипажем на борту.

Перспектива того, что в результате этого полета СССР может поставить под сомнение американскую лунную программу их совсем не радовала...

Тем более, что полет «Аполлон-8» едва не был сорван еще не начавшись: 10 ноября 1968 года был запущен к Луне пилотируемый корабль «Зонд-6» без экипажа на борту. Программа полета «Зонда-6» предусматривала отработку линий связи корабля с Землей. Находясь в Евпатории, в центре космической связи, космонавты Павел Попович и Виталий Севастьянов вели переговоры с Центром управления полетом в подмосковном Калининграде через «Зонд-6», как спутник-ретранслятор. Переговоры экипажа с ЦУПом были зафиксированы американцами. Сказать, что они пережили шок − это не сказать ничего. Потом все прояснилось, но это потом. Одним словом, шутка удалась!

 

Только ни Борман, ни Ловелл, ни Андерс еще не знали своей будущей судьбы. Они глядели на зажаренную индейку и вспоминали Вирджила Ивана Гриссома.

Своей жизнью он опроверг пословицу «семи смертям не бывать» − бывать, да еще как!

   

Он едва не утонул в 1961 году: 21 июля в Атлантическом океане приводнился летательный аппарат, имевший публичное наименование «Меркурий-Редстоун-4».

То, что ни в какой космос ни на какой ракете этот «агрегат» не летал, я уже подробно объяснил в части 2 Главы №15.

Но человека, изображающего астронавта, все равно спасать надо! Случилось то, что называется несчастным случаем на съемочной площадке − рано сработала пиротехника!

Вертолет должен был зацепить и приподнять капсулу, чтобы при открытии люка внутрь капсулы не проникла забортная вода. Вместо этого, случилось все наоборот: люк вышибло преждевременно, пока капсула еще была в притопленном состоянии, вода хлынула внутрь и она стала тонуть!

Бедный «Иваныч» скинул шлем и сиганул в люк, пока его «жестянка» не стала тонуть окончательно. Слава Богу, что он заранее догадался расстегнуть ремни, иначе бы просто не успел выскочить... 

В открытом море его подстерегала другая беда: без головного шлема скафандр негерметичен и начинает быстро набирать воду. Гриссом плавал всего 45 минут, не больше, но этого хватило, чтобы скафандр наполнился водой. Промедли спасатели еще на минуту и только светлая память осталась бы от «Иваныча»...

Это не шутки: именно так, двумя месяцами ранее, погиб на глазах спасателей один из первых американских астронавтов Виктор Пратер...

Гриссома спасли, а капсула его утонула: вертолёт изо всех сил пытался приподнять «Меркурий», чтобы вода начала выливаться из него. В какой-то момент капсула даже показалась над водой. Однако, будучи затопленной, она весила более 2300кг, что было выше грузоподъёмности вертолета. Капсула начала тянуть вертолет вниз, в воду, и пилоту пришлось обрубить трос.

«Меркурий» ушел камнем на дно...

 

на фото: спасение за шиворот Гриссома

      

В следующем полете Вирджил Гриссом назовет корабль «Джемини-3» − «Молли Браун». Это имя было взято из популярного в то время мюзикла, шедшего на Бродвее, «Непотопляемая Молли Браун». Таким образом, Гриссом пытался преодолеть психологическую травму, полученную им после утопления «Меркурия».

Эх, «Иваныч», знал бы ты свою судьбу, − назвался бы лучше несгораемым шкафом!

 

Кстати, вы наверное никогда не слышали об астронавте Викторе Пратере? Быть может, вам имя погибшего космонавта Петра Долгова тоже ни о чем не говорит?

Я знал, что параллельные прямые рано или поздно сходятся, и нам не избежать разговора на эту очень тонкую, деликатную тему.

 

МЫ и ОНИ

 

Во времена Холодной войны противостояние СССР и США носило глобальный, тотальный характер. Во всех сферах военной и гражданской жизни на каждый их шаг мы стремились давать свой ответ − в танках, в самолетах, в ракетах, в шахматах, в баскетболе, в космосе...

Зачастую все сводилось к принципу: если есть у них − значит, нужно и нам! Не всегда, правда, это было обосновано, например: самолет с вертикальным взлетом Як-38, космический челнок «Буран», газотурбинный танк Т-80, сверхзвуковой пассажирский Ту-144 и т.д. Само их создание, безусловно, обогатило нашу науку и технику, но практическая польза от них более чем сомнительна.

Одним из таких фронтов борьбы стала стратосфера.

Нам сейчас в это трудно поверить, но в середине 50-х годов в США всерьез рассчитывали использовать воздушные шары в подрывных целях против СССР!

В отличие от самолета-разведчика, который могут элементарно сбить и взять экипаж в плен, беспилотный шар-зонд не так дорог, он может длительное время барражировать в заданном районе на большой высоте, недосягаемой для авиации и ракет ПВО того времени, производить фотосъемку, заниматься радиоперехватом, сбрасывать листовки и т.п.

Стратостат, при всей своей архаичности, имеет важное преимущество, присущее истребителям 5-го поколения: он реально почти не виден на радаре!

Огромный воздушный баллон из латекса или полиэтилена полностью радиопрозрачен: глазом мы его видим, а РЛС не видит − он радиоволны не отражает!

Во-вторых, отсек с оборудованием, подвешенный на воздушном шаре, как оказалось, тоже не по зубам РЛС!

Дело вот в чем: для того, чтобы максимально увеличить дальность и одновременно снизить минимальную высоту обнаружения воздушных целей, конструкторы РЛС были вынуждены пойти на компромисс − доплеровскую селекцию движущихся целей.

Эффект Доплера состоит в том, что отраженный радиосигнал от движущегося предмета будет иметь измененные характеристики: для непрерывных немодулированных сигналов изменяется несущая частота ω0 на величину доплеровского сдвига ωд = ±2vr · ω0 / c , где vr радиальная составляющая скорости цели относительно РЛС.

Для модулированного сигнала изменяются не только несущая частота, частота модуляции, но и вся структура сигнала.

Если бы в приемниках РЛС не проводилось подавление всех сигналов на основной частоте с нулевым сдвигом − т.е. сигналов от неподвижных целей, то РЛС просто бы «ослепла» от всех ложных отражений от земли, холмов, деревьев, радиомачт, ЛЭП, собственных помех и т.д.

Поэтому, воздушный шар для РЛС − неподвижный предмет, в пределах технической ошибки. РЛС его игнорирует!

Кроме того, тихоходный стратостат является очень неудобной мишенью для реактивного истребителя: тот просто пронесется мимо и не заметит!

 

Одним из первых примеров массированного применения воздушных шаров стала операция «Моби Дик».

Каждый разведывательный шар имел грузоподъемность в 650–700 кг и, кроме 300 кг балласта, нес аэрофотосъемочную аппаратуру, большой запас пленки и технические устройства для определения координат снимаемой местности, общим весом до 350 кг. С мая 1954 по декабрь 1956 г. в советское воздушное пространство были запущены тысячи таких шаров. За один только январь 1956 года с американских баз в Турции их было выпущено более 500 штук.

Первый высотный дрейфующий аэростат был сбит капитаном Савичевым в середине 1954 г. Его истребитель МиГ–17П расстрелял аэростат на высоте 10 км.

Затем последовала операция «GENETRIX»: в течение 1956 года было запущено 516 баллонных систем.

Последний американский шар, запущенный из Норвегии, был зафиксирован советской ПВО в ноябре 1983.

 

Однако, не только для тактической военной разведки понадобились американцам воздушные шары.

Начиная со второй половины 50-х годов, с целью отработки новейших высотных скафандров для космических полетов, систем жизнеобеспечения, медицинских исследований космоса в США было развернуто несколько пилотируемых стратосферных программ − отдельно под крылом ВВС и отдельно под эгидой ВМС США.

Чтобы не отставать от США, в ноябре 1956 года в СССР было создано ОКБ-424 «Долгопрудненское конструкторское бюро автоматики» (бывший «Дирижаблестрой»).

Совместными усилиями ОКБ-424 и ОКБ-1, на основе спускаемого аппарата корабля «Восток», был создан совершенно секретный стратостат «Волга».

 

Гермокабина стратостата «Волга»

 

Я не случайно начал разговор на тему «МЫ и ОНИ», потому что решительно все, что касается темы стратостата «Волга», остается государственной тайной!

До сих пор нет четкого ответа ни на один вопрос: зачем в СССР на основе спускаемого аппарата корабля «Восток» решили сделать стратосферный летательный аппарат? Сколько всего было создано таких «шариков» и сколько было совершено полетов? Имена членов экипажей? Максимальная высота полета?

Неизвестно даже, кто заказчик данного летательного аппарата!

Если бы не один единственный полет 1 ноября 1962 года, документированный по правилам Международной авиационной федерации FAI для установления мирового рекорда (прыжок с парашютом с высоты 25 километров), − то, возможно, мы бы вообще никогда не узнали об этой уникальной странице истории воздухоплаванья!

Любопытная деталь: ни в мемуарах Чертока, ни в дневниках Каманина, ни у Гудилина, ни и других, − вы не найдете наименьшего упоминания о стратостате «Волга»!

Даже руководитель подготовки космонавтов генерал-лейтенант Каманин, будучи хорошо осведомленным человеком, вспомнил о Петре Долгове лишь однажды, причем чисто по-советски − в контексте опровержения зарубежной клеветы!

 

 

Сегодня было много звонков из ЦК (Савинкин, Сербин, Карионов, Попов и другие). Начальство обеспокоено очередной «уткой» американской прессы: по сообщениям ТАСС, в одной из американских газет появилась клеветническая статья, утверждающая, что в СССР погиб не один космонавт Комаров, а якобы уже погибло одиннадцать космонавтов. В сообщениях перечисляются фамилии: Долгов, Михайлов, Грачев и другие. Все перечисленные товарищи никакого отношения к космонавтам не имели и не имеют. Парашютист Долгов действительно погиб при попытке установить новый рекорд высоты парашютного прыжка, об этом событии подробно писали наши газеты. <...> Я бы не обращал внимания на эту очередную клевету продажных писак, но от нас требуют справки и материалы, опровергающие ложь американцев. Волей-неволей приходится заниматься и этим делом. Владимир Комаров — первая жертва среди космонавтов СССР. Мы все больно переживаем эту потерю и не хотим в эти дни скорби заниматься «перевоспитанием» американских лжецов.

(4 мая 1967 года, из дневника Н. Каманина)

 

 

 

Потом я понял: дневники Каманина были грубо отредактированы, причем без ведома автора. Не очень умными «литературными критиками» эпохи Л.И. Брежнева...

Догадался я об этом очень просто: во-первых, записи до октября 1964 года изобилуют острой критикой Н.С. Хрущева − чего не позволил бы себе ни один генерал в здравом уме! Во-вторых, заместитель начальника Главного штаба ВВС генерал-лейтенант Каманин просто не мог назвать Героя Советского Союза полковника ВВС Петра Долгова «парашютистом Долговым» − так мог написать только штатский!

И, в-третьих, сам Каманин в начале ноября 1962 года вспоминал о чем угодно: о приеме старого авиатора в партию, о смерти первого секретаря Куйбышевского обкома партии, опять же − ругал Хрущева, перемывал кости коллегам, о Петре Долгове − ноль, ничего!

Иными словами, перед нами второй случай (после «Мурманской находки»), когда никто из маститых авторов мемуаров и дневников ничего не видел, не слышал, не помнит...

Значит, мы на верном пути! Значит, речь идет о чем-то очень-очень важном. Может быть − о самом важном во всем нашем рассказе!

 

Секретная «Волга»

 

Во всей истории засекречивания работ по созданию стратосферного эквивалента космического корабля «Восток» самое странное − это истинная причины секретности.

Насколько я могу судить, то ничего особо секретного ни в самом стратостате «Волга», ни в скафандрах, ни в технологии изготовления воздушного шара нет. Тем более, по прошествии полувека. Что же препятствует предать гласности всю информацию по проекту? Не та же ли самая причина, по которой мы до сих пор не знаем точных обстоятельств поимки в Атлантике в апреле 1970 года макета спускаемого аппарата космического корабля «Аполлон»?!

Не имея возможности обнародовать официальную информацию, на буду ссылаться на открытые советские/российские источники и публикации западных СМИ.

В первую очередь, я приглашаю всех читателей просмотреть документальный фильм, показанный по ОРТ, о судьбе экипажа стратостата «Волга».

 

 

Документальный фильм о полете стратостата «Волга» 01.11.1962г.

 

Просмотренный вами документальный фильм является ценным по двум причинам: во-первых, здесь ясно и четко говорится, что стратостат «Волга» создан на основе космического корабля «Восток» (а не наоборот!), что все работы проводились по заказу ОКБ-1 и под личным руководством Сергея Павловича Королева.

Во-вторых, была продемонстрирована секретная кинопленка съемок летных испытаний стратостата «Волга», и это дает нам представление о масштабности секретных работ по изучению полета человека в стратосферу.

Теперь об очевидных недостатках фильма: он представляет собой изощренную полуправду, которая должна нас убедить в том, что стратостат «Волга» был изготовлен едва ли не в единичном экземпляре ради одного единственного полета по установлению мирового рекорда по прыжкам с парашютом. После чего весь проект был закрыт.

Кроме того, помимо технических ошибок и логических нестыковок, фильм содержит чрезвычайно ложную посылку: авторы приписали Королеву абсолютно дилетантские рассуждения о причинах, побудивших СССР построить высотный пилотируемый стратостат. Дословная цитата из фильма: «Руководитель советской космической программы Сергей Королев знал, насколько несовершенны системы жизнеобеспечения космонавтов. Особенно опасен был этап приземления. На космических кораблях системы «Восток» не была отработана система мягкой посадки... Да, полет Гагарина закончился успешно. Но риск был настолько велик, что Королев принимает решение провести специальный эксперимент, чтобы обезопасить космонавтов от гибели при посадке. Для этого и разработали секретный проект «Звезда»...»

Любопытная версия, мягко говоря. Технически безграмотная и бесконечно далекая от правды. Обращает на себя внимание отсутствие всякой логики: каким образом прыжок с парашютом с высоты 25 километров может обезопасить космонавтов в процессе приземления? Никак! Какое отношение имеет стратостат «Волга» на лапчатых опорах с поршневыми амортизаторами к отработке пороховых двигателей мягкой посадки? Никакого!

Иными словами, причина у Королева была, и довольно веская. Но, вот огласить ее мы не можем даже спустя 56 лет!

Рискну предположить: секретом является сам метод «запуска» космического корабля в «нижнее космическое пространство» при помощи воздушного шара!

 

Кадры из документального фильма

Стратостат «Волга» перед стартом

 

Тут дело вот какого рода: что космонавты, пилотировавшие «Восток», что пилоты стратостата «Волга» в полете 01.11.1962г., − покидали кабину и приземлялись отдельно от нее, на парашюте. При этом один из пилотов «Волги» катапультировался в точности, как пилот корабля «Восток». Оба корабля − алюминиевые шары, закрытые тканевой теплоизоляцией, визуально неотличимые для обывателя.  Я не хочу строить никаких конспирологических теорий, но, если бы Королеву вдруг понадобилось, то он мог бы легко «запустить» космический корабль «Восток» на высоту свыше 25 километров и произвести его спуск с космонавтом на борту в условиях, максимально приближенных к реальным! Отличить такой стратосферный полет от космического − было бы не так уж просто. Особенно, если бы в это время на орбите находился беспилотный корабль-ретранслятор речевых переговоров и телеметрических сигналов...  

С технической точки зрения, никакой особой роли стратостат не мог сыграть для отработки корабля «Восток» − ключевая проблема первого пилотируемого корабля  заключалась в обеспечении ориентации, торможения и спуска в атмосфере в условиях нагрева воздуха до состояния плазмы.

Некоторый интерес мог представлять стратостат для отработки системы аварийного спасения корабля «Восток» на этапе работы первой ступени, где единственным средством спасения было катапультируемое кресло. Формально, такой метод обеспечивал безопасное покидание корабля на высотах до 7км. Тем не менее, оставался открытым вопрос о возможностях высотного катапультирования (h > 7000м), вплоть до высоты отделения первой ступени ракеты. Уже в наши дни Феликс Баумгартнер и Алан Юстас практически подтвердили возможность прыжка с парашютом с высоты 40км, но в начале 60-х годов это было неочевидно.

Кроме того, стратостат давал возможность проводить длительные медико-биологические исследования космической радиации с минимальными затратами и риском.

Однако, стратостат обладал ключевым недостатком: он не мог обеспечить фактор невесомости!

Поэтом Королев возился со стратостатом совсем не ради летно-конструкторских испытаний отдельных систем корабля «Восток». Иначе бы об этом было написано в каждой книге воспоминаний, во всех мемуарах, дневниках, учебниках... Что скрывать?!

Тема эта стала табу по другой причине: потому что Королев изучал пилотируемые стратосферные полеты в аспекте противостояния Восток−Запад, непримиримой борьбы «Мы и Они», как ответ на развертывание аналогичных стратосферных систем в США.

Королев должен был повторить путь наших американских партнеров по космосу и доложить о перспективах и возможностях данного направления воздухоплаванья.

Кроме кинопленки, в нашем распоряжении есть еще одно, не менее уникальное свидетельство героического полета «Волги» первого ноября 1962 года.

В 1983 году, спустя 20 лет после того полета, Герой Советского Союза  полковник Евгений Андреев опубликовал в издательстве ДОСААФ небольшую книжку воспоминаний под названием  «Небо вокруг меня». Несмотря на краткость, автору удалось простыми и емкими фразами рассказать об основных этапах становления парашютного дела в СССР и о героических обстоятельствах летных испытаний новой парашютной и авиационной техники в послевоенное время.

Кульминацией воспоминаний, безусловно, стала глава «Штурм стратосферы». Дадим слово автору[24]:

 

 

ШТУРМ СТРАТОСФЕРЫ
 

Весной 1962 года полковник В. Г. Романюк вызвал П. И. Долгова и меня к себе.

— Требуется испытать новое высотное снаряжение в условиях стратосферы. Прыгать будете почти из космоса. Опыта в мировой практике пока нет. Американцы бросали манекен с той высоты, с какой придется прыгать вам, но установленные на нем датчики зафиксировали большие перегрузки во время штопора при свободном падении, и они отказались от эксперимента с человеком. Командование предлагает поручить эти испытания вам.

П. И. Долгов и я тут же согласились выполнить это ответственное и необычное задание.

Размышляя над предстоящим прыжком, Петр Иванович Долгов разработал новую схему ввода парашюта, которую сам же и испытал, выполнив целую серию прыжков.

Для выполнения задания был выбран стратостат «Волга», на котором до нас никто не летал.

П. И. Долгов был назначен командиром нашего экипажа.

<...>

Кроме нашего, был назначен дублирующий экипаж в составе Василия Лазарева и Ивана Камышева.

Василий Лазарев — человек богатейшей биографии. Врач, летчик-испытатель и, наконец, летчик-космонавт, Герой Советского Союза. В сентябре 1973 года он вместе с Олегом Макаровым совершил трехдневный полет на космическом корабле «Союз-12», вскоре полетел в космос снова...

1 ноября 1962 года. Пять часов утра. Проходим тщательный медицинский осмотр и надеваем высотное снаряжение. Через час автобус привозит на аэродром. Специалисты проверяют корабль, и мы занимаем свои места. Начинается комплексная проверка всех систем.

— Все системы работают нормально,— докладывает Петр Иванович Долгов руководителю полета.

Время семь часов сорок четыре минуты. Последовала команда «Старт», и громадное сооружение высотою более ста метров медленно двинулось вверх. Нет привычного грохота двигателей, стоит тишина, только ожили стрелки многочисленных приборов и по радио запросили первые данные.

Каждый из нас заполняет график полета, передает данные на землю. Специальные датчики посредством телеметрии сообщают вниз о нашем состоянии: пульсе, артериальном давлении, частоте дыхания, работе сердца. С увеличением высоты небосвод меняет окраску. Сначала он становится бледно-голубым, потом сине-фиолетовым и, наконец, черным. В корабле тепло и уютно, а за бортом холодно. На высоте тринадцать тысяч метров термометр показывает шестьдесят пять градусов ниже нуля, потом немного теплеет, и температура устанавливается на отметке минус шестьдесят один градус Цельсия.

Высота двадцать две тысячи метров. Такой рубеж впервые в мире был достигнут 30 января 1934 года нашими советскими стратонавтами П. Ф. Федосеенко, А. Б. Васенко и И. Д. Усыскиным на стратостате «Осоавиахим-1».

Еще чуть более получаса подъема, и выходим в зону равновесия. Скороподъемность ноль. Высота двадцать пять тысяч четыреста пятьдесят восемь метров. Два часа двадцать минут потребовалось нам, чтобы набрать ее.

Петр Иванович Долгов запрашивает землю о разрешении выполнять задание.

— Разрешаю, — отвечает руководитель полета.

— Приготовиться к прыжку! — Это команда мне.

Начинаю разгерметизацию кабины, жду, когда в высотный костюм начнет поступать под избыточным давлением кислород.

Срабатывает компенсирующее устройство костюма, и меня сжимает со всех сторон. Докладываю Долгову:

— Избыточное давление есть, — и получаю разрешение разгерметизироваться полностью.

Через стеклянную стенку гермоперегородки вижу спокойное, улыбающееся лицо Петра Ивановича.

— До свидания, Петя!

— Счастливого пути!

По старой традиции прикладываю правую руку к гермошлему для приветствия. Затем переношу ее на поручень кресла. Резко сжимаю рычаги кресла и выстреливаюсь в пустоту.

Привычной упругости воздуха не чувствуется. Чтобы меньше замерзало остекление гермошлема, переворачиваюсь на спину.

В беспредельной темноте черного неба светятся звезды, они кажутся очень близкими и какими-то не настоящими.

Смотрю на высотомер — уже девятнадцать тысяч метров. На этой высоте падение происходит с наибольшей скоростью. Когда достиг высоты двенадцать тысяч метров, скорость уменьшилась, натяжные устройства высотного костюма ослабли. Свободно вздыхаю, выпрямляю тело и переворачиваюсь лицом вниз. Падать становится очень легко. Внизу Волга с ее многочисленными притоками. Хотя поверх высотного снаряжения надет морской спасательный жилет, купаться не хочется, решаю уйти от воды, выбрав ориентиром громадное поле, разворачиваюсь и под углом сорок пять градусов планирую в его сторону. На высоте тысяча пятьсот метров срабатывает сигнальное устройство. Через двадцать секунд прибор откроет парашют. В последний раз осматриваю свое снаряжение и берусь левой рукой за вытяжное кольцо. Выдергивать его не приходится, парашют открывается автоматически.

Осмотрел купол — все в порядке. Снял остекление гермошлема и определил примерную точку приземления. Вот и земля. Устоял на ногах и пробежал метров двадцать, пока погасил парашют. Расстелил купол на земле, чтобы меня быстрее обнаружили с воздуха, и лег в центре.

Все мысли теперь были с Долговым. Как он там? Напряженно вглядываясь в небо, увидел далеко в стороне два раскрытых купола, на которых снижался друг. Но Петра Ивановича уже не было в живых. В момент выхода из кабины корабля произошла нелепая случайность — разгерметизация скафандра. Отверстие с булавочную головку — но через него мгновенно вырвался кислород. У испытателя хватило сил раскрыть парашют, предложенная им схема сработала безотказно, но сознание уже оставляло его. Купола парашютов бережно опустили тело Долгова на землю Родины, ради которой он жил и трудился.

<...>

Через несколько дней после полета в стратосферу вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении П. И. Долгову и мне высшего отличия Родины — звания Героя Советского Союза.

(Е. Андреев, «Небо вокруг меня», 1983г.)

 

 

Несколько важных комментариев к рассказу Евгения Андреева. Задание на выполнение полета было поставлено весной 1962 года, когда стратостат «Волга» уже был изготовлен, но на нем никто не летал! Уже совершили свои полеты в космос Юрий Гагарин и Герман Титов, а «Волге» только предстояло полететь в «нижний» космос.

Впрочем, есть и другая информация, которая несколько не укладывается в рассказ Евгения Андреева.

Например, о том, что первый испытательный беспилотный полёт стратостат «Волга» совершил еще в 1959 году! Стратостат прослужил несколько десятков лет, использовался для испытательных полётов по отработке систем спасения, жизнеобеспечения и других узлов и систем.

Известно, что летчик-испытатель НИИ-7 ВВС Василий Лазарев имел общий налет на стратостате «Волга» свыше 28 часов!  

Очень странно, что заместитель главкома ВВС генерал Каманин, курировавший работу НИИ-7, ни разу об этом не вспомнил в своих дневниках...

Герой Советского Союза Василий Лазарев уникален тем, что единственный из всех землян совершил все три вида полетов в космос: орбитальный − с Олегом Макаровым на космическом корабле «Союз-12», аварийный суборбитальный − с Олегом Макаровым на корабле «Союз-18-1», и стратосферный с Иваном Камышевым на стратостате «Волга».

Есть информация, что осенью 1962 года экипаж Лазарев−Камышев совершили подъем на «Волге» на рекордную высоту!

А вот что утверждают наши американские партнеры[23]: всего было изготовлено не менее пяти−шести стратосферных капсул для проведения различных наземных и летных испытаний, беспилотных и пилотируемых полетов. Увы, все это пока под грифом секретности...

Я позволил себе столь подробный рассказ о достижениях советского воздухоплаванья с одной единственной целью: все работы по стратосфере в СССР велись исключительно как ответ на аналогичные действия США начиная с середины 50-х годов. Королеву пришлось догонять американцев в сфере надувания воздушных шаров...

Вы конечно хотите меня спросить − какое это все имеет отношение к истории первого американского космического корабля «Меркурий»? Самое непосредственное!

 

«Снова туда, где море огней...»

 

Чем больше я изучал послевоенную биографию Вернера фон Брауна, тем больше возникало вопросов к образу великого и ужасного гения немецкой космонавтики.

Скажу больше: на определенном этапе стало понятно, что весь образ фон Брауна − сплошной обман, рекламный трюк, хлестаковщина чистой воды.

Фон Браун на поверку оказался гроссмейстером О. Бендером из клуба «Четырех коней». Он умел читать блестящие лекции американским «васюкинцам» о междупланетных шахматных турнирах, о полетах на Луну и т.д. Пожалуй, в этом была его главная сила.

Но, в практическом плане, он был абсолютно несостоятельным как главный конструктор, и большинство специалистов было о нем не слишком лестного мнения.

Пока у власти в США находилась администрация боевого генерала Эйзенхауэра, немцу хода не давали, считая его ловкачом и аферистом.

Отождествлять фон Брауна и Королева было бы большой натяжкой, ибо в силу особенностей советского ВПК Королев действительно был главным по космосу во всех смыслах, и в первую очередь − административно, как главный конструктор ОКБ-1 и председатель совета главных конструкторов − коллективного органа принятия решений. Он стоял у истоков практически всех основных ракетных проектов СССР в 50-60-х годах.

К чему имел отношение Вернер фон Браун до 1961 года? Да ни к чему!

Три основные космические ракеты США − «Атлас», «Титан», «Тор» − были созданы без малейшего участия немецкого «гения».

Межконтинентальная баллистическая ракета SM-65 «Атлас» на новом для американцев топливе кислород-керосин была разработана фирмой «Convair» под руководством главного конструктора Карла Боссарта, при участии выдающегося математика Джона фон Неймана. Первый успешный полет 17 декабря 1957 года.

 

На рисунке слева: космическая ракета «Атлас» с кораблем «Меркурий».

На рисунке справа: межконтинентальная баллистическая ракета «Атлас» с ядерной ГЧ.

 

«Атлас» стал вначале основной ядерной МБР, а затем − главной лошадкой американской космонавтики.

Ракета находилась в эксплуатации с минимальными изменениями более 30 лет!

 

На рисунке: семейство ракет «Атлас»

 

Основная американская жидкостная ракета средней дальности SM-75 «Тор» − была разработана фирмой «Douglas Aircraft Company» с учетом опыта работы над «Атласом», на основе технологий трубчатых паяных камер ЖРД фирмы «Rocketdyne» − общей для всех американских жидкостных МБР и РН.

Позднее, на базе БРСД «Тор» была создана космическая ракета легкого (среднего) класса «Дельта», прослужившая в различных модификациях почти пятьдесят лет!

 

На фото: подготовка с запуску ракеты-носителя «Тор-Аджена» с тремя твердотопливными ускорителями

 

Основная американская шахтная тяжелая МБР «Титан-2» на долгохранимом топливе была создана фирмой «Glenn L. Martin Aircraft Company» (позже «Martin Marietta») на базе тяжелой кислородно-керосиновой МБР «Титан-1». Двигатели для обоих ракет разработаны фирмой «Aerojet General Corporation» − давнего конкурента «Rocketdyne».

Свыше ста боевых МБР «Титан-2» с термоядерной боеголовкой простояли на боевом дежурстве практически до наших дней...

А еще на базе «Титан-2» были созданы основные американские ракеты-носители тяжелого класса 60-80-х годов «Титан-III» и «Титан-IV».

 

На рисунке: семейство ракет «Титан-2», «Титан-III» и «Титан-IV»

 

Главным конструктором корабля «Меркурий» был Макс Фагет (Maxime A. Faget), который в феврале 1962 года занял пост директора по проектированию и развитию Центра пилотируемых полетов NASA в Хьюстоне (ныне Космический центр имени Джонсона).

Ведущим конструктором корабля «Джемини» был Джеймс Чемберлен, общее руководство осуществлял Макс Фагет.

 

Чем же в это время был занят наш немецкий гений?

Первые годы в Америке он прозябал в безвестности, в жутких условиях на военной базе в Эль-Пасо (на границе с Мексикой). Новые хозяева столь презрительно относились к немецким военнопленным из группы фон Брауна, что даже отказывали в элементарных просьбах, например, постелить линолеум на покрытый трещинами деревянный пол.

Его новым начальником был «прыщавый» 26-летний майор Джим Хемилл с незаконченным инженерным образованием. Главным наставлением нового американского начальства фон Брауну было − «Никаких собственных идей!» Все прожекты фон Брауна немедленно пресекались и летели в мусорное ведро...

 

 

На фото: крайний слева майор Джим Хемилл

 

Глядя на полное интеллекта лицо молодого майора, который скуки ради качается на стуле, сразу понимаешь, какой все таки мощный был у фон Брауна научный руководитель!

 

 

 

Освоившись у американцев, фон Браун взялся за глобальный проект − довести до ума свою старую Фау-2!

Немного изменив форму баков, господин барон назвал свое детище «Редстоун» (PGM-11 Redstone) в честь Редстоуновского арсенала в Ханствилле − оперативно-тактическую ракету малой дальности.

 

Схема оперативно-тактической ракеты малой дальности «Редстоун» с капсулой «Меркурий»

 

В то время, как фирма «Convair» под руководством Карла Боссарта проектировала революционную кислородно-керосиновую ракету «Атлас» межконтинентального радиуса действия, фон Браун продолжал играться в бирюльки со своей убогой устаревшей ракетой со спиртовым двигателем и газовым рулями дальностью всего 600км!

Вы будете смеяться, но именно эта самая кислородно-спиртовая «Фау-2» под маркой «Редстоун» стала основой как для запуска первого американского спутника Эксплорер-1, так и для первого пилотируемого космического полета корабля «Меркурий−Редстоун MR-3» с Аланом Шепардом на борту.

 

На фото: запуск ракеты «Меркурий−Редстоун MR-3» с Аланом Шепардом на борту.

Судя по факелу ЖРД − ракета очень маломощная, почти игрушечная!

 

Фон Брауну приписывают славу запуска первого американского спутника Эксплорер-1. В этом утверждении есть некоторое преувеличение. Он его не запустил − он его затолкал в космос, как говорят футбольные комментаторы о грубо забитом мяче в неспортивной обстановке.

 

Судите сами на что была похожа первая американская космическая ракета «Юнона-1» (она же «Юпитер-С»): поверх первой ступени (ракета малой дальности «Редстоун», переделанная со спирта на хидин − смесь диметилгидразина и диэтилтриамина) была установлена связка из 15 неуправляемых (!) пороховых ракет «Сержант», снаряженные примерно по 20кг твёрдого топлива каждая; из них 11 ракет составляли вторую ступень, три − третью, и последняя − четвёртую. Двигатели второй и третьей ступени были смонтированы в двух вставленных друг в друга цилиндрах, а четвёртая устанавливалась сверху. Вся эта связка раскручивалась электромотором перед стартом. Это позволяло ей сохранять заданное положение продольной оси во время работы двигателей. Отработавшие двигатели второй и третьей ступеней последовательно сбрасывались, от четвёртой ступени спутник не отделялся.

Чистый вес спутника «Эксплорер-1» составил всего 8 килограмм − ровно вдесятеро меньше первого советского спутника!

То, что для ракеты фон Брауна было гигантским достижением, для советской Р-7 было пустяковым делом: первый спутник весом 83кг был минимальным грузом, и уже третий спутник имел вес 1327кг − в 160 раз больше американского «Эксплорер-1», и это был не предел.

 

На фото: связка пороховых ракет «Сержант»

 

 

Просто ради сравнения с игрушечным «Редстоуном», посмотрите уникальную архивную запись старта настоящей космической ракеты Р-7:

 

Старт ракеты Р-7

 

Даже в этой простой пропагандистской истории фон Браун умудрился оставить темные пятна: утверждалось, что «Юпитер-С» − это не просто копия немецкой «Фау-2» с прямыми цилиндрическими баками, а качественно новая ракета на новом топливе хидин (смесь диметилгидразина и диэтилтриамина). Однако, никто, нигде и никогда не продемонстрировал переделанные спиртовые двигатели ЖРД А-7 под новое топливо хидин.

Ракета «Редстоун» представляла собой обновленную «Фау-2» со спиртовым двигателем А-7, который мог работать исключительно на 75% этиловом спирте и жидком кислороде. Спирт был выбран в качестве горючего неслучайно: он горит очень «холодно», тем более разбавленный водой. Температура горения будет менее 3000К. Зато, как охладитель, спирт один из лучших: прост и надежен, не требует создания камер с большой проточной скоростью охладителя и высоким коэффициентом оребрения.

За 15 послевоенных лет фон Браун не далеко ушел от своей печально знаменитой «Фау-2». Двигатели претерпели незначительные изменения.

 

ЖРД А-7 ОТР «Редстоун»

ЖРД А-4 ОТР «Фау-2»

 

С другой стороны, несимметричный диметилгидразин (гептил) по своим свойствам резко отличается от разбавленного спирта: он горит с очень высокой температурой и высоким тепловыделением, как охладитель многократно уступает спирту, к тому же склонен к взрывному саморазложению.

Поэтому применение смеси гептила и диэтилтриамина на допотопном спиртовом ЖРД − это утопия!

Авторитетный и, как правило, аккуратный с подачей информации веб-сайт http://heroicrelics.org утверждает, что ЖРД А-7 никогда не летал на хидине[25], поэтому американцам пришлось вернуться обратно к применению этилового спирта на этих ракетах.

 

Поставьте себя на место министра обороны США: вам нужная нормальная боевая МБР, способная доставить тяжелую ядерную боеголовку с высокой точностью. Вам нужны носителя для выведения спутников оптической разведки на заданную орбиту. У вас уже идут одновременно работы и по «Атласу», и по «Титану», и по «Тору». Пройдет всего несколько лет, и все они заступят на боевое дежурство, а затем станут основными космическими ракетами-носителями на десятки лет. 

И вот, вместо того, чтобы поддержать эту работу, помочь довести ее до ума, появляется фокусник, который обманом предлагает создать видимость престижа США в космосе: при помощи переделанной Фау-2 и вязанки неуправляемых пороховых ракет зашвыривает бесполезный спутник размером с грейпфрут на случайную орбиту, а за это он претендует на лавры главного космического гения США! Форменное очковтирательство!

Вместо славы и почета, первый американский спутник принес фон Брауну кучу врагов и проблем как с военными, так и с NACA.

Во всей красе конфликт проявится, когда, вместо полноценного орбитального полета человека вокруг Земли, фон Браун предложит весной 1958 года очередное пропагандистское шоу, известное теперь всему миру, как суборбитальный полет Алана Шепарда 5 мая 1961 года на корабле «Меркурий−Редстоун MR-3».   

Эта история столь выразительна, что заслуживает на смакование всех подробностей. Дело было так.

Сразу после «успеха» первого спутника, фон Браун решил замахнуться, на Вильяма нашего, на Шекспира, − отправить первого американца в космос.

Только он был не дурак и отлично понимал, что никаким образом в обозримом будущем он не сможет решить задачу выведения на околоземную орбиту космического корабля весом не менее 3-4 тонн. Кроме того, он не имел ни опыта, ни малейшего представления о том, как организовать торможение и спуск космического аппарата с первой космической скоростью в атмосфере, когда нагрев и перегрузки превысят любые допустимые пределы для выживания человека на борту корабля...    

С другой стороны, юристы утверждали, что космос, − это все, что выше 100км. Поэтому ниоткуда не следует, что астронавт должен непременно обращаться вокруг Земли. Вполне будет достаточно, если кабину с астронавтом зафутболить на высоту чуть выше 100км, откуда он далее спуститься вниз на парашюте.

Еще в молодости фон Браун присутствовал на лекции Огюста Пикара − основоположника пилотируемых полетов в стратосферу. Барон был до глубины души потрясен масштабными перспективами, которые ожидают человечество в стратосфере (тогда и речи быть не могло, что через 30 лет люди полетят в космос). Впечатленный фон Браун даже подошел к Пикару и признался ему: «Знаете, я планирую когда-нибудь отправиться в полёт на Луну». Разговор происходил в начале 30-х годов, в эпоху жесточайшего мирового экономического кризиса, когда насущным богатством были дрова, керосин и мыло. Так что рассуждения о полетах на Луну были очень кстати...

Прошли годы, но барон не забыл о простом и дешевом способе подняться почти в космос.

Как раз в это время в США активно реализовывались различные стратосферные программы − как беспилотные (разведывательные), так и пилотируемые.

Одной из первых таких программ стал проект «Manhigh» − что в переводе означает «человек высоко».

Проект стартовал в ноябре 1955 года и осуществлялся сотрудниками центра разработки ракетного вооружения ВВС и авиационной медицинской лаборатории, расположенных на базе ВВС США Холломан в штате Нью-Мексико. Было совершено три стратосферных полета в 1957-1958 годах.

Первый полет выполнил 2 июня 1957 года капитан ВВС США Джозеф Киттингер, поднявшийся на стратостате «Manhigh-I» на высоту 29260м, что являлось на то время абсолютным мировым рекордом высоты полета человека.

 

Архивная киносъемка полета стратостата «Manhigh-I»

 

19 августа 1957 года майор ВВС США Девид Саймонс побил этот рекорд, впервые в истории человечества преодолев 30-километровую планку, достигнув на стратостате «Manhigh-I максимальной высоты 30942м.

 

Гондола стратостата «Manhigh»

Майор Девид Саймонс к полету готов

 

8 октября 1958 года состоялся третий полет по проекту. Стратостат «Manhigh-III», пилотируемый Клифтоном МакКлюром, достиг высоты 29870м, после чего, из-за повышения температуры в гондоле, полёт был досрочно прерван.

Вернер фон Браун не просто знал о ходе реализации данной программы, он пригласил весной 1958 года к себе стратонавтов Девида Саймонса и Джозефа Киттингера в Редстоуновский арсенал Армии США в Хантсвилле, где размещалось его конструкторское бюро, для подробного разговора о том, как превратить стратостат «Manhigh» в космический корабль!

Недолго думая, фон Браун прикинул простой, как угол дома, «космический проект» под рабочим названием «Man Very High» говорящим само за себя: речь шла о том, чтобы немного расширить высотность полетов кабины стратостата «Man High» до заветных 100км при помощи маломощной оперативно-тактической ракеты «Редстоун».

А если говорить прямо, то барон предполагал зашвырнуть кабину стратостата «Man High» выше 100км, после чего кабина перейдет в свободное падение вниз на парашюте.

Позднее, летом 1958 года, проект был переименован и получил название «Проект Адам». Схема полета выглядела следующим образом:

 

Схема суборбитального пилотируемого полета

 

В качестве носителя предполагалось использовать модернизированную ракету «Редстоун», в качестве космического корабля – герметичную гондолу от стратостатов, используемых ВВС для высотных исследований, наподобие гондолы «Manhigh»

Предполагалось, что «Редстоун» должна была вывести гондолу с человеком на высоту около 240 км, после этого гондола отделяется от носителя и не менее 6 минут двигается по баллистической траектории. Затем уже в плотных слоях атмосферы выпускается парашют и совершает приводнение.

Предполагалось, что при бюджете не более 12 миллионов долларов, первый полет в «космос» может быть уже совершен до конца 1959 года!

Но, не тут-то было! Вместо горячего приема, фон Брауна ожидал ледяной душ отказа.

Вначале ВВС передумало иметь дело с бывшим нацистом и запретило своим офицерам и структурам чем-либо помогать немцу.

Затем по репутации фон Брауна был нанесен удар ниже пояса. Беда пришла, откуда не ждали: директор NACA (предшественника NASA) Хью Драйден дал показания Конгрессу США, где под присягой заявил дословно следующее: «tossing a man up in the air and letting him come back... is about the same technical value as the circus stunt of shooting a young lady from a cannon...»

 

 

«Подбросить человека высоко в воздух и дать ему упасть вниз... имеет такую же техническую ценность, как цирковой трюк с выстреливанием молодой девушки из пушки...»

(из показаний директора NACA Хью Драйдена Конгрессу США, 1958г.)

 

 

Большего унижения трудно было представить: ему, немецкому дворянину, офицеру, указали на его законное место − арену цирка!

Это хлесткое сравнение проекта суборбитального полета с цирком надолго прилепилось к фон Брауну. Что может быть обиднее?!

 

Теперь ваш герб - шутовской колпак и погремушка!

 

Носителю голубых кровей барону фон Брауну очень не хотелось иметь родовой герб с колпаком и погремушкой, но все выглядело именно так.

Ария Мистера Икс − вот то душевное состояние, которое наверняка испытывал господин барон в конце 1958 года, когда все его планы пошли прахом!

 

 

«Со смертью играю, смел и дерзок мой трюк. Всё замирает, всё смолкает вокруг. Слушая скрипку, дамы в ложах вздохнут, Скажут с улыбкой − храбрый шут» − это ведь о нем, о фон Брауне, опальном изгое в чужой стране, где он за все годы службы в NASA не получил ни одной (!) высшей правительственной награды...

Все от него отвернулись, и только в Ленгли его подбодрили, позитивно охарактеризовав проект фон Брауна, как «потенциальную политическую психологическую демонстрацию», которая позарез нужна в эпоху космической гонки между СССР и США.

Теперь вы будете знать, как правильно именовать пилотируемые проекты фон Брауна − как политическую психологическую демонстрацию!

 

 

«Меркурий» на воздушном шаре

 

Звезда фон Брауна зажглась только с приходом в Белый дом великого фантазера Джона Кеннеди, которому немецкий барон выгодно «продал» свои космические фантазии.

Если быть совсем точным, то главным благодетелем стал Линдон Джонсон − вице-президент США в команде президента Джона Кеннеди.

По американскому законодательству, NASA непосредственно подчиняется вице-президенту США. Но, дело тут не только в административном подчинении: фон Браун был именно тем, кто позарез нужен молодой команде нового президента. Потому что нужен был успех любой ценой! Господин барон был именно тем сказочником, который поможет поднять пошатнувшийся престиж США на международной арене. Так Вернер фон Браун становится медийной фигурой всей американской космонавтики.

 

на фото: фон Браун и президент Джон Кеннеди

 

Последние годы правления генерала Эйзенхауэра Америке не везло с престижем: в октябре 1957 года СССР вырвал пальму первенства в космической гонке по запуску первого искусственного спутника Земли. Ровно через два года после первого спутника, день в день, была запущена станция «Луна-3», совершившая облет и символическое фотографирование обратной стороны Луны. В канун нового 1959 года на Кубе произошла революция − власть взял в свои руки Фидель Кастро и вышвырнул богатых толстосумов с Острова Свободы, как пропившихся матросов из припортового кабака. И это прямо под носом США! В довершение ко всему, сбитый над Свердловском 1 мая 1960 года самолет-разведчик U-2 и взятый живым пилот Френсис Гари Пауэрс растоптали остатки американского престижа.

В США отлично понимали, что следующий важный трофей в Холодной войне − первый человек в космосе. И отдавать этот приз русским никак нельзя.

Здесь очень кстати подвернулся под руку Вернер фон Браун, который обещал если не запустить человека в полноценном орбитальном пилотируемом корабле, то хотя бы создать видимость короткого суборбитального полета.

Небольшая ремарка: Линдон Джонсон был тертым калачом, а не наивным мечтателем. Доверяй, но проверяй! Поэтому, при новой администрации в Белом доме, сохранил свой пост заместителя директора NASA Хью Драйден − злейший враг фон Брауна, публично унизивший его проекты, назвав их цирком. Это был тот короткий поводок, бюрократическая уловка, при помощи которой барону обозначили красные флажки. Фон Браун принял правила игры и никогда не жаловался. Он был рад, что его наконец-то назначили «любимой женой» вице-президента!

 

на фото: фон Браун благодарит партию и правительство за оказанное ему высокое доверие!

 

Самое обидное для господина барона заключалось в том, что его «Проект Адам» в 1958 году охаяли, а саму идею благополучно украли: в проекте «Меркурий», в качестве одного из вариантов, предполагалось осуществить не орбитальный, а суборбитальный полет капсулы при помощи ракеты «Атлас».

Весь 1959 год Фон Браун писал обиженные письма во все инстанции, где сетовал, что его отстранили от пилотируемого космического проекта и не дают работать.

Помимо бюрократической борьбы с коллегами, фон Брауна настигла реорганизация: в конце 1959 года президент Эйзенхауер постановил вывести группу фон Брауна из подчинения Министерства обороны и передать в NASA. При том, что физически фон Браун и его команда оставались в том же Хантсвилле, в Редстоуновском арсенале, его переход на новую работу затянется до 1 июля 1960 года! Таким образом, только во второй половине 1960 года фон Браун был допущен к работе в пилотируемом космическом проекте «Меркурий» на второстепенных ролях.

И тут фон Брауну улыбнулась надежда − не было бы счастья, да несчастье помогло: 29 июля 1960 года, на 59 секунде полета, в самом первом испытательном полете, взрывом были полностью разрушены ракета «Атлас» и корабль «Меркурий» МА-1.

Всем стало очевидно, что ракета «Атлас» полетит еще очень не скоро, тем более речи быть не может о пилотируемом применении.

Тогда напомнил о себе господин барон: он предложил реанимировать «Проект Адам» на новый лад, под новым именем − «Меркурий−Редстоун».

Та же самая спиртовая оперативно-тактическая ракета малого радиуса действия «Редстоун» должна была зафутболить одноместную капсулу на высоту выше 100км, только теперь не цилиндрическую, а коническую, с элементами теплозащиты, систем навигации и ориентации. Все перипетии этого проекта подробно описаны в части 2 Главы №15.

Удивительно вот что: как же быстро фон Браун прибрал к рукам неформальную власть с приходом новой администрации президента Джона Кеннеди!

Еще недавно заместитель директора NASA Хью Драйден называл предложения барона цирком, руководитель Центра пилотируемых полетов Роберт Гилрут держал его без работы, а главный конструктор проекта «Меркурий» Макс Фагет не нуждался в его помощи и советах.

Наступает февраль 1961 года, Джон Кеннеди назначает Джеймса Уэбба новым директором NASA, и уже ситуация переворачивается с ног на голову: в Хантсвилл к фон Брауну едут делегации космических начальников, и уже теперь он, бывший шут и циркач, запрещает (!) Хью Драйдену, Роберту Гилруту, Максу Фагету подготовку к пилотируемому полету MR-3 с человеком на борту без его одобрения и без проведения новых беспилотных запусков[26].

Чтобы продемонстрировать свою власть и получить сатисфакцию, фон Браун настоял на проведении бессмысленного эксперимента: 24 марта 1961 года состоялся беспилотный запуск ракеты с макетом капсулы под кодовым названием «Меркурий−Редстоун−BD».

Никаких проблем с допуском ракеты к пилотируемым полетам этот запуск объективно решить не мог: из-за особенностей суборбитальной траектории, при входе в атмосферу под слишком большим углом, перегрузки достигали 15−20g, что было подтверждено в ходе первых беспилотных «МеркурийРедстоун».

Проблема заключалась в следующем: согласно технической спецификации на проект «Меркурий» для получения летного сертификата годности к пилотируемому полету необходимо было гарантировать, что перегрузки не превысят 12g, иначе корабль не мог быть признан годным к полету человека на борту.

Фон Браун пошел на прямой подлог и объявил, что 24 марта 1961 года в полете системы «Меркурий−Редстоун−BD» перегрузка не превысила 11g.

При этом господин барон забыл добавить, что капсула разрушилась при спуске, сгорела в плотных слоях атмосферы. Поэтому можно было написать любую перегрузку, ибо это уже не имело никакого значения. После этого полета вопрос о перегрузке просто закрыли и все! Нет такого вопроса, и точка!

Однако сам фон Браун отлично понимал, что максимальная перегрузка четко определяется параметрами траектории. Это баллистика! Ее не обманешь.

Но и отправлять человека в один конец барону не очень хотелось-то. Он только начал получать «зеленую улицу» во всех вашингтонских коридорах и не хотел стать крайним в случае провала с первым пилотируемым полетом. Ему бы этого в 1961 году не простили, как простили потом в 1967-м...

Тем временем, 12 апреля 1961 года первым человеком Земли, совершившим орбитальный космический полет, стал гражданин Советского Союза Юрий Алексеевич Гагарин.

Мог ли фон Браун опередить Королева? Вряд ли. У американцев не было ни реальной орбитальной космической ракеты, ни реального орбитального космического корабля. Все, что у них было, − это спиртовая ракета малого радиуса «Редстоун», недалеко ушедшая в своем развитии от Фау-2, и сверхзвуковой летательный аппарат конической формы «Меркурий», не рассчитанный на полет с космическими скоростями. Даже запустить одного человека в такой кабине по баллистической траектории было небезопасно из-за слишком больших перегрузок (до 15−20g) в процесс спуска.

Что делать? Выход обычно находится там же, где и вход. Поскольку проект «Меркурий−Редстоун» был прямым потомком «Проекта Адам» − гибридного симбиоза баллистической ракеты и стратосферной капсулы, то выход напрашивался сам собой: разделить их обратно! Вернуться на круги своя. Это значит: спиртовая ракета «Редстоун» запускает в небо пустую болванку, которая летит себе с миром в океан на самое дно. Отдельно от ракеты высоко в небо запускается при помощи стратостата на высоту 35км космический корабль «Меркурий», который по заданной команде отстреливает газовый шар и совершает свободное падение, как если бы падал из космоса. На расчетной высоте выпускается парашют, затем капсула совершает приводнение. Дальше вы знаете...        

Я предвижу, как у читателей в этом месте происходит разрыв шаблона и внутренний голос говорит: этого не может быть, потому что не может быть никогда!

Я тоже так полагал, пока не сопоставил факты, которые говорят о следующем.

Во-первых, сам метод запуска космических капсул при помощи стратостата придуман не мною, а взят из официальных американских документов[27][28]:

 

 

«Полеты на воздушном шаре запланированы для высотных квалификационных испытаний всей капсулы, включая все контрольно-измерительные приборы, тормозные пороховые двигатели, тормозной парашют, основную парашютную систему и средства спасения на воде. Более поздний этап будет включать пилотируемые полеты для полной ориентации пилота и соответствующую подготовку в течение 24 часов на высоте с последующим приводнением в море. Ожидается, что период проведения аттестации капсулы продлится с октября 1959 года по март 1960 года. Ранние пробные полеты для проверки методов полета на воздушном шаре будут наземными, вероятно, на какой-то военной базе, где ранее выполнялись полеты на воздушном шаре, и еще ожидается, что серия капсул будет запущена с борта корабля из акватории в районе Багамских островов».

(Project Mercury Status Report No.1 for period ending Jan 31, 1959)

 

«Полеты на воздушном шаре, однако, как представляется, обещали быть еще более эффективным и экономичным средством квалификационных испытаний путем «пропитывания космосом» всей капсулы и связанных с ней систем.

От братьев Монгольфьер в 1780-х годах до полетов Дэвида Г. Саймонса по проекту «Manhigh» в 1957 году и до современного проекта военно-морского флота «StratoLab», воздушные шары всегда были привлекательным способом покорить вертикальное измерение.

Полагая, что условия окружающей среды на экстремальной высоте легче испытать, чем смоделировать в наземных вакуумных камерах, космическая целевая группа приступила к планам по запуску воздушных шаров с баллистическими капсулами в качестве гондол».

(«This New Ocean: A History of Project Mercury»)

 

 

Во-вторых, выше было приведено несколько цитат, относящихся к истории проекта «Меркурий», где однозначно говорится о подготовке серии запусков капсул в рамках проекта «Меркурий»  с борта корабля ВМС при помощи воздушного шара с последующим приводнением и спасением капсулы. Это − не что иное, как укороченная программа  полета корабля «Меркурий» в условиях, максимально приближенных к космическим! 

С командованием ВВС США и пилотами программы «Manhigh» у фон Брауна ничего не вышло: весной 1958 года они разругались в пух и прах.

Значит, направление наших поисков − проект ВМС США «StratoLab»!

Несколько слов о самом проекте[29]: «Работы по проекту StratoLAB, заключавшемуся в создании стратосферной лаборатории для проведения широкого круга исследований, начались в 1955 году. Основными разработчиками и исполнителями проекта стали Главное медицинское управление (Bureau of Medicine and Surgery) и Управление военно-морских исследований (Office of Naval Research ONR) ВМС США. Главными заявленными целями проекта было проведение экспериментов в области аэрокосмической медицины, геофизических и астрофизических наблюдений, исследований свойств верхних слоев атмосферы. Выполнялись различные эксперименты, такие как отработка методики непрерывной фотосъемки в рентгеновском диапазоне на больших высотах. Проводились также исследования в рамках американской пилотируемой программы НАСА, в частности проводились испытания модификации скафандра, разработанного для астронавтов программы Меркурий».

 

 

Сферическая гермокабина STRATOLAB диаметром 2,13 метра (7 футов) была изготовлена фирмой Acme Metal Spinning Company. Она была собрана из восьми сферических прямоугольных алюминиевых треугольников. Первоначально эта гондола разрабатывалась для проекта Гелиос (Helios).

По своим размерам она примерно соответствовала советскому спускаемому аппарату космического корабля «Восток» диаметром 2,3 метра.

Гондола для полёта STRATOLAB HIGH V была открытой. Она была оборудована специальными подъёмными жалюзи для наблюдения за солнечным излучением.

В период 1956−1959 годов было произведено как минимум четыре высотных полета стратостата STRATOLAB со сферической гермокабиной на высоту 23−26 километров[29].

на фото: Сферическая гермокабина STRATOLAB

 

Общеизвестно, что первого американского астронавта Алана Шепарда запустили в ближний космос по параболе 5 мая 1961 года.

Но мы об этом пока ничего говорить не будем. Гораздо интересней рассказать о событиях, произошедших накануне, за день до полета Алана Шепарда.

События эти в высшей степени примечательные и достойны подробнейшего рассказа.

Рано утром 4 мая 1961 года в 7 часов 8 минут утра с борта американского авианосца «Энтитем» (USS Antietam CV-36) из акватории Мексиканского залива был произведен запуск стратостата «StratoLab High V» с астронавтами Малкольмом Россом и Виктором Пратером на борту!

 

На фото: запуск стратостата «StratoLab High V»

 

 

на фото: подготовка стратостата к полету

на фото: высота газового шара почти сто метров!

 

Через 2 часа 11 минут они поднялись на высоту 34 км 668 метров (113 740 футов) и установили тем самым мировой рекорд высоты для пилотируемых стратостатов.

 

на фото слева: командир корабля Малкольм Росс одет в космический скафандр Navy Mark IV проекта «Меркурий»

на фото справа: Виктор Пратер в космическом скафандре Navy Mark IV перед стартом

 

Помимо достижения максимальной высоты, официальной целью полета были летные испытания космических скафандров Navy Mark IV в экстремальных условиях, максимально приближенных к космическим,  для допуска к применению в рамках пилотируемого космического проекта «Меркурий».

Благодаря облачению в космические скафандры Navy Mark IV, астронавты Малкольм Росс и Виктор Пратер сугубо визуально стали неотличимы от другой группы астронавтов − участников пилотируемых полетов по программе «Меркурий».

 

на фото: все семь участников полетов по программе «Меркурий» в скафандрах Navy Mark IV

 

Поскольку полет был зачетным (на установление мирового рекорда), то он был хорошо задокументирован по всем правилам Международной авиационной федерации FAI.

Объем газового шара «StratoLab High V» составлял 10 миллионов кубических футов или 283 тысячи м3 − самый большой (на то время) серийный стратостат фирмы «Winzen Research, Inc.», изготовленный из полиэтиленовой пленки толщиной всего 0,0254мм общей площадью примерно 21 тысяча квадратных метров.

При заполнении гелием, его подъемная сила ориентировочно составляет*:

 

Высота, м Подъемная сила, кг (брутто) Подъемная сила, кг (нетто) Примерный весовой эквивалент
1 27500 6600 6000

капсула

«Аполлон»

2 31000 3850 3250

капсула «Джемини»

без отсека ТДУ

3 36000 1770 1170

капсула «Меркурий»

без ТДУ

* − данные ВМС США по грузоподъемности стратостата будут приведены в пятой части Главы №15

 

Приведенные цифры свидетельствуют о больших перспективах и возможностях полиэтиленового баллона тип «StratoLab High V» для запуска различных пилотируемых космических аппаратов на большую высоту.

 

 

на фото: специально для FAI демонстрационный полет был совершен в пустой открытой кабине

(чтобы не разглашать конструкцию герметических стратосферных капсул)

 

Однако, были у полета и другие задачи, не подлежавшие разглашению.

Малкольм Росс и Виктор Пратер должны были отработать всю цепочку действий, которые предстоит повторить в полете космического корабля «Меркурий»: спуск, приводнение, эвакуация астронавтов на борт вертолета, доставка на главный встречающий корабль.

Они почти справились с заданием: после 9 часов полета, гондола приводнилась в Мексиканском заливе, совершив почти идеальную посадку менее чем в двух милях от авианосца[30] (!), и вскоре над ними уже кружили спасательные вертолеты, готовые поднять экипаж на борт.

Прошу особо обратить внимание на двухмильную точность приводнения корабля: она станет эталоном для всех последующих кораблей «Меркурий», «Джемини», и особенно «Аполлон», для которого будет улучшена кучность посадки до одной мили!

Уже после посадки, когда астронавтов должны были подтянуть и принять на борт вертолетчики,  произошло несчастье − Виктор Пратер оступился и упал в воду. Спасатели допустили фатальную ошибку: они думали, что скафандр Пратера герметичен, и он продержится на плаву некоторое время. Но, к сожалению, он уже открыл гермошлем скафандра, и вода стала заполнять скафандр. Виктор Пратер утонул на глазах у всей поисково-спасательной вертолетной группы...

Как вы уже догадались, эта трагическая ситуация почти полностью повторилась в суборбитальном полете «Меркурий-Редстоун» MR-4 при эвакуации астронавта Вирджила Гриссома: его скафандр тоже стал заполняться водой и он стал тонуть, но в этот раз все силы бросили на спасение человека, упустив при этом саму капсулу на дно океана...

Ирония судьбы − оба рекордных зачетных стратосферных полета в СССР и США закончились с одинаковым счетом 1:1 (один герой, один посмертно)

На следующий день, 5 мая 1961 года, Алан Шепард наденет точно такой же скафандр Navy Mark IV и точно также приводнится в 3,5 милях от авианосца «Лейк Чемплейн»...

 

на фото: Алана Шепарда тянут из воды. Довольно рискованная процедура...

 

 

Через несколько дней, в мае 1961 года, все трое − Алан Шепард, Малкольм Росс и Виктор Пратер − будут награждены президентом Джоном Кеннеди высокими наградами за мужество и героизм, проявленные при исследовании верхних слоев атмосферы и космического пространства. Виктор Пратер − посмертно...

 

 

Фюрер пусковой установки

 

Для реализации стратосферно−баллистического полета нужно было решить одну организационную задачу: научиться очень быстро выводить астронавтов со стартовой площадки. Причем настолько быстро, чтобы они успели занять свои места в спускаемых гондолах для приводнения и торжественной встречи...

Проще всего с лунными миссиями: между запуском и посадкой больше недели времени. Чуть сложнее с 3-х витковыми орбитальными полетами кораблей «Меркурий», когда на все про все имеется в запасе 3−4 часа. И совсем тяжело с 15-минутными суборбитальными полетами «Меркурий» MR-3 (Алан Шепард) и MR-4 (Вирджил Гриссом). Тут можно предположить только использование двойника в закрытом скафандре на космодроме, где астронавта и так среди технического персонала мало кто знает в лицо, а еще в шлеме − вообще никто не догадается.

Ключевым аспектом данного плана будет наличие на стартовой площадке очень доверенного, все правильно понимающего человека, умеющего держать язык за зубами и разруливать непредвиденные ситуации.

И вот здесь-то как раз фон Браун продемонстрировал свои выдающиеся организаторские способности − он нашел такого человека!

Разумеется, им оказался земляк, бывший летный инженер Люфтваффе Гюнтер Вендт (Günter Wendt). Думаю, излишне говорить о том, что человек не понаслышке знающий, что такое Гестапо, − зря трепаться не будет. Коренным американцам этого не понять. То, что при этом он плохо говорил по-английски − еще лучше!

Гюнтера Вендта назначили в январе 1961 года на должность закрывающего люк перед стартом − последнего человека, который оставался на стартовой вышке и прощался с экипажем перед стартом.

Удивительным образом так совпало, что во всех пилотируемых полетах, начиная с полета шимпанзе 31 января 1961 года на корабле «Меркурий-Редстоун» MR-2 и до самого последнего запуска по программе «Союз-Аполлон» 15 июля 1975 года последним человеком на площадке всегда оставался незаменимый Гюнтер Вендт!

Однажды, когда NASA сменило подрядчика на производство пилотируемых кораблей (North American Aviation вместо McDonnell) и допустило других специалистов до пусковой установки, − жестоко сгорел «Аполлон-1» с экипажем прямо на земле. Те самые Гриссом, Уайт и Чаффи оставшись без дяди Гюнтера, погибли лютой смертью...

После этого случая, у экипажа следующего по очереди пилотируемого корабля «Аполлон-7» началась истерика, когда они узнали, что дядя Гюнтер не работает в новой фирме и больше не будет провожать их в полет. Задействовав все свои связи, астронавты не только уговорили руководство North American Aviation взять Гюнтера Вендта на работу, но еще и настояли на том, чтобы именно его смена выпала на запуск «Аполлон-7»!

Астронавт Джон Гленн называл его на немецкий манер «der Führer of der Launch Pad» − Фюрер пусковой установки!

 

на фото: Фюрер пусковой установки напутствует астронавта перед запуском

 

В известном смысле, дядюшка Гюнтер вел себя именно как Фюрер. Плохо владея английским, он иногда мог выдать такое: «Нет причин говорить, что я тупой. Просто сделай это по-моему, и у тебя не будет никаких проблем!» Про него шутили: «С Гюнтером легко ладить. Все, что вам нужно сделать, это соглашаться с ним!»

Никто не имел права доступа до площадки космического корабля без разрешения Гюнтера Вендта. Когда однажды какой-то инженер пожелал лично изменить настройки в корабле без санкции Гюнтера, тут же мгновенно прибежала охрана, схватила непрошеного гостя, которому дядя Гюнтер на пальцах объяснил два варианта: либо он уберется сам, либо на него сейчас наденут наручники... Немецкий акцент звучал особенно зловеще!

Теперь мы понимаем, почему все астронавты боялись летать без дяди Гюнтера − потому, что техника была не летающая.

Не летательная, а летальная − судя по плачевным итогам «Аполлон-1». Никто не хотел оставаться внутри корабля, все как-то надеялись, что дядя Гюнтер откроит люк и выпустит их на волю! Печальная судьба «Аполлон-1» стала большим назидательным примером для всех астронавтов: дядю Гюнтера надо слушаться!

Теперь вы знаете все. Или почти все.

 

П.С.

Если быть до конца честным, то необходимо рассказать о следующем: Гюнтер Вендт, вопреки мнению астронавтов, никак не тянул на звание фюрера пусковой установки. Его максимальный уровень − унтершарфюрер, унтер-офицер СС, то есть человек, которому поручено открывать и закрывать двери в газовую камеру концлагеря...

Настоящим фюрером всех пусковых установок Космического центра имени Кеннеди на мысе Канаверал был доктор Курт Дебус − ближайший друг и соратник Вернера фон Брауна еще с довоенных времен, начальник всех стартовых (пусковых) сооружений для ракет Фау-2 на немецком полигоне в Пенемюнде, член НСДАП и СС.

Именно ему, проверенному товарищу по партии, фон Браун и администрация президента Джона Кеннеди оказали высокое доверие − быть первым директором эксплуатационного Центра по запуску космических ракет (с 1964 года имени Джона Кеннеди) на мысе Канаверал с 1962 по 1974 годы.

 

на фото: невеселые раздумья Курта Дебуса и Вернера фон Брауна на стартовой площадке...

 

По сути, партайгеноссе Курт Дебус превратил мыс Канаверал в большое Пенемюнде! Он и был настоящим фюрером пусковых площадок и прилегающей территории, где Гюнтер Венд − был лишь исполнителем приказов Курта Дебуса...

В отличие от фот Брауна с тяжелым и склочным характером, которого изгнали «на повышение» в Вашингтон в январе 1970 года, отстранив фактически от руководства проектом «Сатурн-Аполлон», Курт Дебус сумел пересидеть в кресле руководителя стартового комплекса до ноября 1974 года, т.е. до окончания всей лунной программы.

Именно при нем в 1972 году началась проработка будущего проекта «Спейс Шаттл», что немедленно попало в поле зрения компетентных органов СССР.

Не случайно к нему, старому фашисту, в апреле 1972 года, под видом советского поэта на встречу приехал сам Евгений Евтушенко!

 

на фото: Евгений Евтушенко и Курт Дебус (1972 год, AP Photo)

 

Вы немало удивлены? Еще один разрыв шаблона, похлеще истории с «Меркурием» на воздушном шаре?

А я совсем не удивлен! Ведь совершенно очевидно, что Евгений Александрович приехал почитать другу Курту свою поэму «Брасткая ГЭС», спеть дуэтом «Хотят ли русские войны», обсудить перспективы американской космонавтики. Ну, и еще немного помочь КГБ с вербовкой одного американского астронавта − участника так называемых «лунных экспедиций». Его имя будет названо в Главе №16...

 

(смотреть 5-ю часть)

 

 

 

Аркадий Велюров

 

 

[1] «Космические аппараты» Под общей редакцией проф. К.П. Феоктистова. Москва, Военное издательство, 1983г.
[2] «Баллистика летательных аппаратов» Ю.Г. Сихарулидзе, Москва, «Наука», 1982г.
[3] «Джемини» тоже не летали?» Дмитрий Зотьев, http://extremal-mechanics.org/archives/20712
[4] «Первые жестянки в космосе или КА «Восток-1» и КА «Mercury», https://pikabu.ru/
[5] «Великий карбюратор», http://free-inform.ru/pepelaz/pepelaz-13.htm
[6] «32 Мая», http://free-inform.ru/pepelaz/pepelaz-6.htm
[7] «Большая российская энциклопедия», https://bigenc.ru/technology_and_technique/text/1929970
[8] «Results of the first United States manned orbital space flight», NASA, 1962
[9] «Results of the first United States manned suborbital space flight», NASA, 1961
[10] «Пилотируемые полеты на луну, конструкция и характеристики Saturn-V Apollo» М., 1973г. Серия «Ракетостроение», т.3
[11] «Радиационная газовая динамика спускаемых космических аппаратов. Многотемпературные модели», Суржиков С.Т., Москва, 2013г.
[12] «КОСМИЧЕСКАЯ ТЕХНИКА» К. Гэтланд, перевод на русский язык, с изменениями и дополнениями, «Мир», 1986г.
[13] «Postlaunch report for Mercury-Redstone No.2 (MR-2)», NASA, 1961
[14] «Скрытый космос», Н. Каманин, 1995-97гг. (дневники и письма)
[15] «Прогнозирование межпланетных полетов», Соловьев Ц.В., Тарасов Е.В., Москва, Машиностроение, 1973г.
[16] Национальный музей воздухоплавания и астронавтики США (NASM), https://airandspace.si.edu/
[17] «Manned Space Flight Network Performance Analysis for the GT-2 Mission», NASA, May 14, 1965
[18] «NASA Gemini 2 press kit», NASA, December 4, 1964
[19] Авиационная энциклопедия «Уголок неба», http://airwar.ru/enc/ch/ch54.html
[20] Авиационная энциклопедия «Уголок неба», http://www.airwar.ru/enc/craft/c133.html
[21] http://www.aulis.com/odyssey_apollo.htm
[22] «Chariots for Apollo: The NASA History of Manned Lunar Spacecraft to 1969», стр.259
[23] «Stratopedia», http://stratocat.com.ar/
[24] «Небо вокруг меня» Е.Н. Андреев, 1983г., издательство ДОСААФ СССР

[25] «Redstone Rocket Engines», http://heroicrelics.org/info/redstone/redstone-engines.html
[26] «This New Ocean: A History of Project Mercury» https://www.hq.nasa.gov/office/pao/History/SP-4201/ch10-5.htm
[27] Project Mercury Status Report No.1 for period ending Jan 31, 1959

[28] «This New Ocean: A History of Project Mercury» https://www.hq.nasa.gov/office/pao/History/SP-4201/ch5-7.htm

[29] http://www.astronaut.ru/strato/stratolab/stratolab.htm?reload_coolmenus

[30] National Naval Aviation Museum, https://www.navalaviationmuseum.org/history-up-close/stratosphere/

[31] «Proceedings of the Beryllium conference», 1970, https://books.google.ru/books?id=IGMrAAAAYAAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r.

[32] «Космическая эргономика» Меньшов А.И., «Наука» (Ленинградское отделение), 1971г.

[33] «This New Ocean: A History of Project Mercury» https://www.hq.nasa.gov/office/pao/History/SP-4201/ch9-8.htm

[34] «This New Ocean: A History of Project Mercury» https://www.hq.nasa.gov/office/pao/History/SP-4201/ch10-5.htm

 

 

 

 

 

ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ